RU
Расписание: Пн-пт 9 - 18

Каменные души

Наша земная жизнь - лишь миг между прошлым и будущим. Мигнет раз лампада - и растает в безвестности времени и пространства. Кто о нас вспомнит? Разве что семья немного поплачет, погрустит...
Человеческая память коротка, а вот камень не забудет нас долго-долго. Через века заговорит высеченными словами эпитафии. Может, поэтому издавна говорят, что у камня тоже есть душа. Особенно у того, который появился на виду в форме некой фигуры, чтобы увековечить личность, событие или какую-то человеческую добродетель. Кто его закладывал, освящал, просил возле него что-то у Господа. У него своя, намоленная, аура, своя непостижимая для нас, грешных, энергетика.
Поэтому, как заповедь Божья, незыблемым всегда был закон не двигать, не перемещать с места на место такие камни. Даже когда это могила какого-то басурмана. Они под особой защитой сил, которые нам не постичь. Сколько рассказывали-рассказывали о случаях, когда сходило наказание на тех, кто пренебрег запретами, - и болезнь, и смерть, и пошесть на домашнюю живность, и град и другие стихийные бедствия.
Сколько их, свидетелей далекого прошлого, уже бесследно исчезло из нашего горизонта в период утверждения христианства? Тогда так называемые каменные бабы уничтожались как языческие атрибуты. Не берегли их и во время многочисленных войн, и в новейшую эру на фоне пресловутого построения социализма в одной отдельно взятой стране. И еще маячат кое-где при дорогах, на старых кладбищах, церковных дворах кресты и колонны, которым есть что рассказать нам, детям третьего тысячелетия от Рождества Христова.

 

Легенды про памятники

На Зборовщине в центре села Годове есть один из таких пирамидальных обелисков. На плите из серого камня, закрывающего собой нишу в постаменте, латынью выбито: "Справедливейшему, могущественнейшему Богу, во имя славы потомков, для увековечения памяти польских героев. Врагам Отечества на срам воздвиг меня святейший Иоанн III Собеский, король Польши, на месте, где поляки под командованием Загоровского обесславили 70 000 татар, нанеся своим врагам огромного поражения, не потерпев ни одной сами". Дату разобрать трудно, но это было не раньше 1674 г., когда Ян III Собеский занял трон.
С давних лет бродит Годовой предание, будто некий татарин хорошо натянул тетиву лука и запустил из-за речки в сторону польского войска стрелу. И надо же такому случиться: она случайно попала именно в воеводу. Говорят, его, тяжело раненного, увезли в соседние Поморяны, к маме. В пути он и умер.
Сколько в этом правды, сколько вымысла - не знает никто. Возможно, сведения о том скрывает ниша, закрытая плитой с надписью. Держится она на четырех бронзовых шкворнях. Нижние два местные крестьяне уже успели вытащить. В подобных случаях люди наивно надеются найти там какие-то драгоценности. Но зря. Практика показывает, что таким образом замуровывают грамоты, универсалы, подчас даже сердце рыцаря...
Есть еще фигура Скорби на высоком постаменте на левом берегу Збруча в Сатанове. Поставлена ​​она якобы на прежнем лобном месте в память жертвам войны 1648-54 годов. Когда полковник Данило Нечай подступил к стенам города, жители открыли ворота и присоединились к казакам. Впоследствии шляхте удалось подавить восстание. Коронный гетман Калиновский приказал уничтожить всех поголовно. Только предостережения польского сейма, что некому, мол, тогда будет выращивать хлеб и ремонтировать замки, остановило палачей, и казнили каждого десятого. В местной городской ратуше еще до 1830 года хранились два меча. Одним отрезали головы христианам, вторым - иноверцам.
Третий памятник - самый колоритный и с художественной точки зрения, и за ореолом легенд, которые витали над ним. Возвышается он на замковом дворе в Лычковцах Гусятинского района, там, где реки Тайна и Гнилая, спеша к Збручу, образуют возвышение с крутыми склонами. На постаменте в виде тумбы высечена рыцарская эмблема - латы, шлем, копье. Выше - шипастая стрела, на вершине которой то ли шлем, то челюсть с крестом на самой макушке. Крестика уже нет, остальное сохранилось, не изуродованное ни временем, ни человеческой рукой.
Ходила здешним краем легенда, будто некогда замок окружила татарская орда. Во главе защитников были отважный воевода и его сын-красавец. Когда осажденные исчерпали все свои силы, молодой человек, отбиваясь от врага, уговорил отца отпустить его с ватагой в ночную вылазку. Он надеялся добраться до Теребовли и вернуться с подмогой. И ордынцы взяли смельчаков. Утром привезли в стены замученного, окровавленного юношу и стали торговаться с воеводой, чтобы обменять его на несколько красивых пленниц. "Не верь, отец, нехристи, - крикнул парень. - Все равно обманут!". И сразу мурза рассек кривой саблей и отрубил пленному челюсть. Впоследствии в память о той трагедии люди и построили этот обелиск.
На самом же деле - стоило соскрести с камня столетний мох - и открывалась надпись, утверждающая, что поставлен памятник 28-летнему капитану войска польского Михаилу Заборовскому, павшему под Можайском в 1812 году от пушечного ядра. Учитывая дату и место гибели, можно предположить, что он участвовал в войне с Наполеоном. На здешнем кладбище у костела в 1828 году похоронен еще, один Заборовский - Тимон, поэт, который утонул в реке. У памятника некогда стояли две двухметровые каменные урны с ушами в виде воловьих глав. Здесь же покоятся отец, мать и стрийко поэта. "Фамилия еще одного Заборовского мелькнуло при тех событиях, когда пограничники обнаружили в Збруче вблизи Лычковцев знаменитую фигуру языческого идола Святовита. Это был памятный 1848 г., год отмены барщины. Заборовский приказал крестьянам тремя парами волов извлечь из ила странную скульптуру, а затем пригласил из Коцюбинцев Н. Потоцкого, который разбирался в старожитностях. Пожалуй, все те Заборовские принадлежали к одному роду.
Так растаяла, как призрак, выдумка о человеке без челюсти. Чего только не придумает человеческая фантазия! И все же пусть они будут, легенды, пусть роятся вокруг чьего-то имени, какого-то памятника. Придет время - и полетим и мы в другие измерение. Вспомнят, или расскажут в этом мире легенду о нас с вами?

В. БУРМА